(no subject)
Nov. 25th, 2006 12:59 pm![[personal profile]](http://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
a_s_kinoВгиковский фестиваль прошел уже достаточно давно - больше месяца назад. Но тогда почему-то не стал выкладывать - наверное, потому что самому не понравилось резкое деление на две части: аналитическую и полемическую. Но переделывать не стал, а, перечитав, решил все-таки выложить.
Закончился XXVI вгиковский фестиваль. Посвящен он в этом году был 100-летию С.А. Герасимова. Конечно, ВГИК носит его имя, но юбилей мастера был в мае, а как раз на фестивальной неделе исполнилось 100 лет другому, не менее значительному режиссеру и педагогу - Игорю Андреевичу Савченко, о чем вспомнил только его ученик В.Н. Наумов на мастер-классе в среду, да и то это зал не особо заинтересовало (другое дело - рассказы о встречах с Ф. Феллини…) Но это так, к слову. Приурочивание фестиваля к юбилею Герасимова тоже было не более, чем условностью. Впрочем, как и разделение фильмов на конкурсную и информационную программу. Конечно, в отношении призов фестиваля это было очень даже реально. Но что касается уровня работ, то хотя и можно было порой понять логику членов отборочной комиссии, удачные (или наоборот) фильмы встречались в обоих циклах показов. Потому речь пойдет, как о тех, так и о других.
Безусловно, для учебных работ немаловажным фактором является демонстрация умения работать с материалом. Связанность внутрикомпозиционных мотивов, обуславливающая цельность фильма, положительно характеризует начинающего режиссера. Например, в фильме «Клюквенные поля навсегда» Алексея Лустова героиня в самом начале листает книгу о фольклоре и, придумывая испытание парню, желающему провести с ней ночь, использует как раз фольклорные традиции. Также она говорит о том, что несколько минут страха необходимы перед "дорогой в рай", и в конце эта фраза иронично преломляется в словах шофера сельского "газика": «Полчаса страха - и вы в райцентре». Такие параллели, конечно, могут выглядеть несколько наивно и даже нарочито, но здесь важно само осознанное стремление к введению связей и перекличек.
В этом смысле еще более любопытен фильм «Свой, чужой» Александры Ерофеевой. Сама его тема - о том, как русский и немец во время войны вместе выбираются к людям, - маргинальная в советское время, стала уже достаточно тривиальной. Интересно другое. При общении двух солдат неизбежно поднимается тема различия национальных культур. Казалось бы, русский солдат должен представлять Восток, а немец - Запад. Обычно так и бывает. Здесь же, если русский отвечает привычному стереотипу, немец неожиданно приобретает азиатские черты: и отчасти внешне, и по менталитету (медленное восприятие действительности, склонность к созерцанию), - что специально подчеркивается в брошенной советским солдатом реплике: «Ну что ты кланяешься, как болванчик!..» Резкое, полюсное изменение привычной системы координат помогает снять напрашивающееся вначале традиционное противопоставление. Зритель уже рассматривает героев не как характерные типы, а как индивидуальных персонажей (что в отношении немца, в первую очередь, и проявляется - более стандартное изображение русского типа обуславливает предсказуемость иных его действий). В «Своем, чужом» параллели используются не впрямую, а, наоборот, служат приданию фильму большей многоплановости за счет столкновения ассоциативных рядов (западная национальная принадлежность и восточный менталитет - в одном герое).
Использование такого приема подчеркивает самостоятельность учебной работы. Это, разумеется, повышает ее уровень (и заметно), но вовсе не является обязательным требованием. Фильм Жанны Синельник «На отшибе», выполненный в мастерской В.Ю. Абдрашитова, явно несет на себе влияние работ мастера: притчевость замысла при реалистичности отдельных черт среды, рассмотрение острых общественно-социальных вопросов. Однако четкое и ясное следование заложенному крупным режиссером принципу на учебном этапе вполне достаточно и даже способствует скорейшему приобретению профессиональных навыков. Попутно стоит заметить, что и здесь при построении социальной модели используются ассоциативные связи: история девочки, которая помимо своей воли становится проституткой и не может этому противостоять, отсылает к гораздо менее жестоким и низким, но и более распространенным реальным явлениям. Кстати, умение проводить различные параллели и выявлять связи между вещами очень ценил в студенческих работах И.А. Савченко1, правда, заметивший однажды: «Люди, мыслящие ассоциациями, быстро снашиваются»2…
Нельзя не рассказать об одном очень странном фильме, показанном на фестивале - «Иллюзия любви» Алексея Попова. Утренняя субботняя программа и так была своеобразной: организаторы предвидели, что зал будет, мягко говоря, не полон, и оставили для нее все, не подходящее под обычный фестивальный уровень. Тут и "сноуборд-фильм" «Life» (40 минут под музыку катаются сноубордисты, а потом 5 минут идут титры с не особо приличной песней фоном), и «Frank» (герой зовет к себе приятеля Frank’а, который наряжается грабителем, а уже после конечных титров неожиданно следует клип: «Frank идет за тобой! Frank идет за тобой!..»), и много чего еще подобного. Зрителей, как уже говорилось, было крайне мало (настолько, что входящий в темный зал, ощупывая ближайшее кресло, не слышал взвизгиваний - к его удивлению сиденье оказывалось пустым), но это только способствовало живому и ироничному восприятию программы, "перлом" которой, конечно, была «Иллюзия любви».
В этом фильме, снятом на любительскую видеокамеру, автор внимательно прослеживает историю знакомства с девушкой, влюбленности и разочарования, испытываемых героем (даже, пожалуй, автором-рассказчиком - за камерой он не виден). Но "внимательно" - не то слово. Фильм идет 50 минут, и авторам некуда торопиться… Герои идут от ВГИКа к «Ботаническому саду». Дорога, как известно, занимает минут пятнадцать. Да еще и на светофоре постоять надо. Потом юноша едет провожать девушку: станций пять от Москвы на электричке. А она не рядом со станцией живет!.. При этом никакой идеей о "запечатленном времени" это не может объясняться - монтаж все-таки есть (так и хочется добавить: увы, есть). Герои либо молчат, либо произносят нечто вроде: «Ты чем сегодня занимался?..» - тривиальный ответ - и опять идут. Ну так и вспоминается пародия на А.П. Довженко, написанная к встрече Нового, 1934-го, года: «Сидить парубок и ковыряет собi в ухи. Довго, довго ковыряет - двi частины ковырять буде. Потом летит птица, долго, долго летит, еще две частины…»3
В рамках фестиваля также проходила ретроспектива «Вы чье, старичье?», в которую, в частности, вошла учебная работа Э.Г. Климова «Осторожно! Пошлость» (1959). На первый взгляд, она представляет собой характерное явление советской идеологии с достаточно казенными формулировками («Пошлость советскому человеку противопоказана!»). Однако фильм кажется не таким уж устаревшим не только в связи с описанной выше «Иллюзией любви», а и потому, что проблема обывательского мышления, поднятая в нем, находит свое продолжение и в современных учебных работах. Прямым наследником климовского фильма смотрится «Жизнь удалась» Олега Богатова. Здесь герой подчеркнуто погружен в мир вещей. Со всех сторон его окружают "крутые брэнды": «Panasonic», «Adidas», «Lipton», «Ford», «Viola» и многие-многие другие. К таковым поначалу принадлежит и фильм «Матрица», который герой смотрит днем. Однако на следующее утро монолог о «целом мирке, надвинутом на глаза, чтобы спрятать правду» и пустоте подобной однообразной жизни вспоминается герою как описание его существования. Это "прозрение" героя, а тем более рассуждения рассказчика о том, что первобытные люди верили в предметы с особыми именами, которые якобы могут изменить их жизнь к лучшему, имеют некоторую нарочитость. Но убеждение зрителя, даже назидательность - характерные и вовсе не зазорные черты жанра сатирического памфлета, к которому «Жизнь удалась» и принадлежит.
Прямым антагонистом этого фильма и торжеством пошлости (во всех смыслах) стала «И одна ночь» Алана Хамди (из той самой субботней программы). Сюжет фильма заключается в том, что герою является современный джин, который предлагает обустроить его жизнь: крутые вещи, выпивка с друзьями, обилие обнаженных девушек. Причем герой только однажды картинно посомневается: «Может, я не так живу?» (одна из немногих и точно самая глубокая реплика в фильме) - а затем уже радостно предастся своим фантазиям. Про изобразительное решение писать тем более нечего - как будто автор говорит: «А еще я вот такой ракурс могу сделать, а еще вот такой спецэффект в моей компьютерной программе заложен». На вопрос же героя о том, правильно ли он живет, благо его играет сам режиссер, так и хочется ответить: «Ты не так снимаешь». Впрочем, после окончания института автор фильма вернется в Индию, где и будет снимать… И индийское кино в ближайшие годы смотреть, пожалуй, не стоит.
Фильм Сергея Кузнецова «Самая красивая девушка в городе» - не столь вызывающий, как «И одна ночь». Подобных было несколько, но на его примере лучше видна определенная тенденция. У фильма имеется также второе название: «Carpe diem», - формулирующее основную мысль фильма (первое, - соответственно, тему). Герой фильма влюбляется в "самую красивую девушку в городе", начинает жить с ней, но молодые люди ссорятся из-за его цинизма (не помог женщине, просившей помощи умирающему сыну), а потом он узнает о ее гибели. Идеи о том, что нужно использовать мгновение, способное изменить окружающее (carpe diem), и об обреченности красивой сомневающейся девушки неоднократно использовались. Вообще, создается впечатление, что сделан фильм по определенным правилам: такие проблемы ценятся, такое освещение надо использовать, с таких точек снимать - и получится хорошее кино. (К тому же, формально фильм явно стилизован под киноклассику: от общей черно-белой гаммы до надписи «The End» шрифтом 1930-40-х годов - прием опять же не новый и подчеркивающий вторичность.) И вроде бы все на месте: и сложная операторская работа, и философские вопросы (правда, не раз уже поднимавшиеся и гораздо глубже), - но смотреть неинтересно. А вот «Скрипачка» Романа Примака, снятая вроде бы совершенно традиционно, да и с сюжетом совсем простым, кажется удачнее именно в силу отсутствия претенциозности, основанной на некоторых модных приемах.
В самом начале говорилось, что во время мастер-класса В.Н. Наумова его воспоминания о И.А. Савченко не нашли заметного отклика у публики, а рассказы о встречах с Ф.Феллини спровоцировали целый ряд заинтересованных вопросов. Не сравниваю режиссеров. Дело не в них самих, а в том, что Феллини в данном случае - "раскрученный брэнд", а Савченко - нет (кстати, Феллини сам это замечал и с большим огорчением говорил Наумову). Такое мышление (напоминающее проблемы из фильма «Жизнь удалась»: научился хоть сколько-нибудь имитировать ценящиеся приемы - кино удалось) проявлялось не только в самих фильмах, а и в некоторых интервью, данных СКИФу. Одна девушка, отвечая на вопрос о том, какие режиссеры-классики ей нравятся, перечислила: «Ален Рене, Милош Форман, Кшиштоф Кесьлевский, Микеланджело Антониони, Эмир Кустурица. А такие режиссеры как, например, Стэнли Кубрик, Федерико Феллини, Сергей Эйзенштейн, Дзига Вертов мне не близки». На первый взгляд, вполне понятное разделение: замедленный ритм Рене и Антониони с одной стороны (хотя как быть с Кустурицей?..), бурная фантазия Феллини, монтажная динамика Эйзенштейна - с другой. Но далее ее просят объяснить, и она отвечает: «Мне нравятся его [Эйзенштейна] фильмы, но это - чистый интеллект, он меня не трогает». Во-первых, не очень понятно становится, по какому признаку Эйзенштейн оказался рядом с Феллини (тоже "чистый интеллект"?!), а во-вторых… Неужели стремление потемкинцев к свободе, пляс опричников так уж холодны?.. Не стану приводить свои доводы, которые могут показаться недостаточно убедительными, а процитирую крупного исследователя творчества Эйзенштейна Л.К. Козлова (совсем недавно, к сожалению, ушедшего из жизни): «…Эйзенштейн шел к стилю откровенно личному, можно сказать - лирическому (здесь и далее курсив мой - А.С.), вполне обнажающему авторскую субъективность… едва ли не демонстративному в вольной смене неожиданных ассоциаций»4. Это - про поздний период творчества режиссера, но и в «Потемкине» авторская (а потому заинтересованная и никак не холодно-интеллектуаль-ная) позиция проявляется в полной мере. И читая интервью, думаешь: о тех ли это людях? Нет, - скорее, о сложившихся стереотипах, "этикетках", характеризующих того или иного режиссера. (Впрочем, упрекнув Эйзенштейна за "излишнюю" интеллектуальность, эта девушка продемонстрировала отсутствие такого "недостатка" у себя.)
Не хочется завершать статью на столь безрадостном явлении, как мышление штампами и использование таковых в работе. Расскажу еще про один фильм, вернее, эпизод из него.
Киновед Евгений Пищита в своем фильме «Букет Баталова» использовал опять же достаточно распространенный прием: нескольким людям (учащимся мастерской А.В. Баталова) задавал определенные вопросы («Что такое любовь?», «…жизнь?», «…Родина?») и записывал ответы. Но вот они-то в большинстве случаев были очень даже интересны. Процитирую один, прямо связанный с предыдущими рассуждениями. Отвечая на вопрос о любви одна девушка сказала примерно следующее: «У нас во всех этюдах, сценариях так: если про любовь, значит, сразу надо раздеваться, обниматься, целоваться… Но это же неправда! Это не любовь… Я знаю - я сама люблю! Человек может просто свою руку на твою положить, и ты чувствуешь, что он тебя любит, и тебе становится так!..» - и сама, что называется, светится!.. Раздеваться, обниматься, целоваться - это коды, "синонимы", обозначающие в иных сценариях любовь (и то, скорее, половое влечение, что далеко не одно и то же). А чуда - нет. И потому нет искусства… Девушка же эта, рассказывая об ощущении чуда, смогла передать его через плоскость экрана (с помощью авторов фильма, разумеется). И ответ этот поднял вполне обычный неигровой фильм до искусства…
На этом завершать статью уже гораздо приятнее.
1 См.: Миронер Ф.Е., Хуциев М.М. Наш педагог, наш друг // Игорь Савченко. Сб. Киев: Мастецтво, 1980. С. 27 - 28.
2 Цит. по: Марголит Е.Я. Загадка Игоря Савченко // Игорь Андреевич Савченко (1906 - 1950): Материалы к ретроспективе фильмов: Октябрь 1996. Сб. М.: Музей кино, 1996. С. 4.
3 Иллюзион № 1: [Сатирическая стенная газета к встрече Нового года] [1933] // Киноведческие записки. № 40 (1998). С. 196.
4 Козлов Л.К. [Предисловие к публикации:] Эйзенштейн С.М. [Набросок предисловия к «Методу»] // Киноведческие записки. № 14 (1992). С. 28.
В этом смысле еще более любопытен фильм «Свой, чужой» Александры Ерофеевой. Сама его тема - о том, как русский и немец во время войны вместе выбираются к людям, - маргинальная в советское время, стала уже достаточно тривиальной. Интересно другое. При общении двух солдат неизбежно поднимается тема различия национальных культур. Казалось бы, русский солдат должен представлять Восток, а немец - Запад. Обычно так и бывает. Здесь же, если русский отвечает привычному стереотипу, немец неожиданно приобретает азиатские черты: и отчасти внешне, и по менталитету (медленное восприятие действительности, склонность к созерцанию), - что специально подчеркивается в брошенной советским солдатом реплике: «Ну что ты кланяешься, как болванчик!..» Резкое, полюсное изменение привычной системы координат помогает снять напрашивающееся вначале традиционное противопоставление. Зритель уже рассматривает героев не как характерные типы, а как индивидуальных персонажей (что в отношении немца, в первую очередь, и проявляется - более стандартное изображение русского типа обуславливает предсказуемость иных его действий). В «Своем, чужом» параллели используются не впрямую, а, наоборот, служат приданию фильму большей многоплановости за счет столкновения ассоциативных рядов (западная национальная принадлежность и восточный менталитет - в одном герое).
Использование такого приема подчеркивает самостоятельность учебной работы. Это, разумеется, повышает ее уровень (и заметно), но вовсе не является обязательным требованием. Фильм Жанны Синельник «На отшибе», выполненный в мастерской В.Ю. Абдрашитова, явно несет на себе влияние работ мастера: притчевость замысла при реалистичности отдельных черт среды, рассмотрение острых общественно-социальных вопросов. Однако четкое и ясное следование заложенному крупным режиссером принципу на учебном этапе вполне достаточно и даже способствует скорейшему приобретению профессиональных навыков. Попутно стоит заметить, что и здесь при построении социальной модели используются ассоциативные связи: история девочки, которая помимо своей воли становится проституткой и не может этому противостоять, отсылает к гораздо менее жестоким и низким, но и более распространенным реальным явлениям. Кстати, умение проводить различные параллели и выявлять связи между вещами очень ценил в студенческих работах И.А. Савченко1, правда, заметивший однажды: «Люди, мыслящие ассоциациями, быстро снашиваются»2…
Нельзя не рассказать об одном очень странном фильме, показанном на фестивале - «Иллюзия любви» Алексея Попова. Утренняя субботняя программа и так была своеобразной: организаторы предвидели, что зал будет, мягко говоря, не полон, и оставили для нее все, не подходящее под обычный фестивальный уровень. Тут и "сноуборд-фильм" «Life» (40 минут под музыку катаются сноубордисты, а потом 5 минут идут титры с не особо приличной песней фоном), и «Frank» (герой зовет к себе приятеля Frank’а, который наряжается грабителем, а уже после конечных титров неожиданно следует клип: «Frank идет за тобой! Frank идет за тобой!..»), и много чего еще подобного. Зрителей, как уже говорилось, было крайне мало (настолько, что входящий в темный зал, ощупывая ближайшее кресло, не слышал взвизгиваний - к его удивлению сиденье оказывалось пустым), но это только способствовало живому и ироничному восприятию программы, "перлом" которой, конечно, была «Иллюзия любви».
В этом фильме, снятом на любительскую видеокамеру, автор внимательно прослеживает историю знакомства с девушкой, влюбленности и разочарования, испытываемых героем (даже, пожалуй, автором-рассказчиком - за камерой он не виден). Но "внимательно" - не то слово. Фильм идет 50 минут, и авторам некуда торопиться… Герои идут от ВГИКа к «Ботаническому саду». Дорога, как известно, занимает минут пятнадцать. Да еще и на светофоре постоять надо. Потом юноша едет провожать девушку: станций пять от Москвы на электричке. А она не рядом со станцией живет!.. При этом никакой идеей о "запечатленном времени" это не может объясняться - монтаж все-таки есть (так и хочется добавить: увы, есть). Герои либо молчат, либо произносят нечто вроде: «Ты чем сегодня занимался?..» - тривиальный ответ - и опять идут. Ну так и вспоминается пародия на А.П. Довженко, написанная к встрече Нового, 1934-го, года: «Сидить парубок и ковыряет собi в ухи. Довго, довго ковыряет - двi частины ковырять буде. Потом летит птица, долго, долго летит, еще две частины…»3
В рамках фестиваля также проходила ретроспектива «Вы чье, старичье?», в которую, в частности, вошла учебная работа Э.Г. Климова «Осторожно! Пошлость» (1959). На первый взгляд, она представляет собой характерное явление советской идеологии с достаточно казенными формулировками («Пошлость советскому человеку противопоказана!»). Однако фильм кажется не таким уж устаревшим не только в связи с описанной выше «Иллюзией любви», а и потому, что проблема обывательского мышления, поднятая в нем, находит свое продолжение и в современных учебных работах. Прямым наследником климовского фильма смотрится «Жизнь удалась» Олега Богатова. Здесь герой подчеркнуто погружен в мир вещей. Со всех сторон его окружают "крутые брэнды": «Panasonic», «Adidas», «Lipton», «Ford», «Viola» и многие-многие другие. К таковым поначалу принадлежит и фильм «Матрица», который герой смотрит днем. Однако на следующее утро монолог о «целом мирке, надвинутом на глаза, чтобы спрятать правду» и пустоте подобной однообразной жизни вспоминается герою как описание его существования. Это "прозрение" героя, а тем более рассуждения рассказчика о том, что первобытные люди верили в предметы с особыми именами, которые якобы могут изменить их жизнь к лучшему, имеют некоторую нарочитость. Но убеждение зрителя, даже назидательность - характерные и вовсе не зазорные черты жанра сатирического памфлета, к которому «Жизнь удалась» и принадлежит.
Прямым антагонистом этого фильма и торжеством пошлости (во всех смыслах) стала «И одна ночь» Алана Хамди (из той самой субботней программы). Сюжет фильма заключается в том, что герою является современный джин, который предлагает обустроить его жизнь: крутые вещи, выпивка с друзьями, обилие обнаженных девушек. Причем герой только однажды картинно посомневается: «Может, я не так живу?» (одна из немногих и точно самая глубокая реплика в фильме) - а затем уже радостно предастся своим фантазиям. Про изобразительное решение писать тем более нечего - как будто автор говорит: «А еще я вот такой ракурс могу сделать, а еще вот такой спецэффект в моей компьютерной программе заложен». На вопрос же героя о том, правильно ли он живет, благо его играет сам режиссер, так и хочется ответить: «Ты не так снимаешь». Впрочем, после окончания института автор фильма вернется в Индию, где и будет снимать… И индийское кино в ближайшие годы смотреть, пожалуй, не стоит.
Фильм Сергея Кузнецова «Самая красивая девушка в городе» - не столь вызывающий, как «И одна ночь». Подобных было несколько, но на его примере лучше видна определенная тенденция. У фильма имеется также второе название: «Carpe diem», - формулирующее основную мысль фильма (первое, - соответственно, тему). Герой фильма влюбляется в "самую красивую девушку в городе", начинает жить с ней, но молодые люди ссорятся из-за его цинизма (не помог женщине, просившей помощи умирающему сыну), а потом он узнает о ее гибели. Идеи о том, что нужно использовать мгновение, способное изменить окружающее (carpe diem), и об обреченности красивой сомневающейся девушки неоднократно использовались. Вообще, создается впечатление, что сделан фильм по определенным правилам: такие проблемы ценятся, такое освещение надо использовать, с таких точек снимать - и получится хорошее кино. (К тому же, формально фильм явно стилизован под киноклассику: от общей черно-белой гаммы до надписи «The End» шрифтом 1930-40-х годов - прием опять же не новый и подчеркивающий вторичность.) И вроде бы все на месте: и сложная операторская работа, и философские вопросы (правда, не раз уже поднимавшиеся и гораздо глубже), - но смотреть неинтересно. А вот «Скрипачка» Романа Примака, снятая вроде бы совершенно традиционно, да и с сюжетом совсем простым, кажется удачнее именно в силу отсутствия претенциозности, основанной на некоторых модных приемах.
В самом начале говорилось, что во время мастер-класса В.Н. Наумова его воспоминания о И.А. Савченко не нашли заметного отклика у публики, а рассказы о встречах с Ф.Феллини спровоцировали целый ряд заинтересованных вопросов. Не сравниваю режиссеров. Дело не в них самих, а в том, что Феллини в данном случае - "раскрученный брэнд", а Савченко - нет (кстати, Феллини сам это замечал и с большим огорчением говорил Наумову). Такое мышление (напоминающее проблемы из фильма «Жизнь удалась»: научился хоть сколько-нибудь имитировать ценящиеся приемы - кино удалось) проявлялось не только в самих фильмах, а и в некоторых интервью, данных СКИФу. Одна девушка, отвечая на вопрос о том, какие режиссеры-классики ей нравятся, перечислила: «Ален Рене, Милош Форман, Кшиштоф Кесьлевский, Микеланджело Антониони, Эмир Кустурица. А такие режиссеры как, например, Стэнли Кубрик, Федерико Феллини, Сергей Эйзенштейн, Дзига Вертов мне не близки». На первый взгляд, вполне понятное разделение: замедленный ритм Рене и Антониони с одной стороны (хотя как быть с Кустурицей?..), бурная фантазия Феллини, монтажная динамика Эйзенштейна - с другой. Но далее ее просят объяснить, и она отвечает: «Мне нравятся его [Эйзенштейна] фильмы, но это - чистый интеллект, он меня не трогает». Во-первых, не очень понятно становится, по какому признаку Эйзенштейн оказался рядом с Феллини (тоже "чистый интеллект"?!), а во-вторых… Неужели стремление потемкинцев к свободе, пляс опричников так уж холодны?.. Не стану приводить свои доводы, которые могут показаться недостаточно убедительными, а процитирую крупного исследователя творчества Эйзенштейна Л.К. Козлова (совсем недавно, к сожалению, ушедшего из жизни): «…Эйзенштейн шел к стилю откровенно личному, можно сказать - лирическому (здесь и далее курсив мой - А.С.), вполне обнажающему авторскую субъективность… едва ли не демонстративному в вольной смене неожиданных ассоциаций»4. Это - про поздний период творчества режиссера, но и в «Потемкине» авторская (а потому заинтересованная и никак не холодно-интеллектуаль-ная) позиция проявляется в полной мере. И читая интервью, думаешь: о тех ли это людях? Нет, - скорее, о сложившихся стереотипах, "этикетках", характеризующих того или иного режиссера. (Впрочем, упрекнув Эйзенштейна за "излишнюю" интеллектуальность, эта девушка продемонстрировала отсутствие такого "недостатка" у себя.)
Не хочется завершать статью на столь безрадостном явлении, как мышление штампами и использование таковых в работе. Расскажу еще про один фильм, вернее, эпизод из него.
Киновед Евгений Пищита в своем фильме «Букет Баталова» использовал опять же достаточно распространенный прием: нескольким людям (учащимся мастерской А.В. Баталова) задавал определенные вопросы («Что такое любовь?», «…жизнь?», «…Родина?») и записывал ответы. Но вот они-то в большинстве случаев были очень даже интересны. Процитирую один, прямо связанный с предыдущими рассуждениями. Отвечая на вопрос о любви одна девушка сказала примерно следующее: «У нас во всех этюдах, сценариях так: если про любовь, значит, сразу надо раздеваться, обниматься, целоваться… Но это же неправда! Это не любовь… Я знаю - я сама люблю! Человек может просто свою руку на твою положить, и ты чувствуешь, что он тебя любит, и тебе становится так!..» - и сама, что называется, светится!.. Раздеваться, обниматься, целоваться - это коды, "синонимы", обозначающие в иных сценариях любовь (и то, скорее, половое влечение, что далеко не одно и то же). А чуда - нет. И потому нет искусства… Девушка же эта, рассказывая об ощущении чуда, смогла передать его через плоскость экрана (с помощью авторов фильма, разумеется). И ответ этот поднял вполне обычный неигровой фильм до искусства…
На этом завершать статью уже гораздо приятнее.
1 См.: Миронер Ф.Е., Хуциев М.М. Наш педагог, наш друг // Игорь Савченко. Сб. Киев: Мастецтво, 1980. С. 27 - 28.
2 Цит. по: Марголит Е.Я. Загадка Игоря Савченко // Игорь Андреевич Савченко (1906 - 1950): Материалы к ретроспективе фильмов: Октябрь 1996. Сб. М.: Музей кино, 1996. С. 4.
3 Иллюзион № 1: [Сатирическая стенная газета к встрече Нового года] [1933] // Киноведческие записки. № 40 (1998). С. 196.
4 Козлов Л.К. [Предисловие к публикации:] Эйзенштейн С.М. [Набросок предисловия к «Методу»] // Киноведческие записки. № 14 (1992). С. 28.
